Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
цинично проталкиваемой прекаризации[35] во многих других профессиях. Следующее отягчающее обстоятельство – вряд ли мы найдем на профессорском поприще образцы для подражания, на которые можно было бы ориентироваться. Таким образом, сама возможность добиться профессорской должности рассматривается считаными единицами, она не вписывается в общепринятую на Востоке ролевую модель. И чем далее, тем более проблема усугубляется. «Осси» не глупее, просто у них меньше веры в свой шанс, если он вообще был изначально. Вот почему они выбирают другую специальность. Иными словами, практичным «осси» германистика ни к чему.
Третье приглашение того же рода пришло в начале 2021 года от моей давнишней приятельницы и коллеги. Сама родом из Гамбурга, она много лет живет и работает в Лейпциге. Коллега спрашивала, не хочу ли я выступить в рамках недавно инициированного цикла общественно-политических лекций «Перспективы через осмысление. Лейпцигские диалоги» и попытаться объяснить, как и почему «Восток раскалывает общество». Познакомились мы во времена оны и в наших разговорах неизменно затрагивали тему «Запад – Восток», покачивая головами, пожимая плечами, порой серьезно, а чаще всего иронично. Мы делились впечатлениями, наблюдениями и оценками и во многом сходились – все-таки одно поколение, практически один и тот же академический статус и у обоих семья, дети. Так что было вполне естественно пригласить меня с докладом, тем более что инициатором цикла лекций выступал Институт германистики Лейпцигского университета. Приглашение выражало уверенность в том, что германисты также могут внести свою лепту в освещение современного состояния общества.
Однако в приглашении две вещи меня удивили: во-первых, в отличие от предыдущих докладчиков, я был ограничен одной-единственной темой, в то время как все остальные могли выбирать; во-вторых, теза предъявлена мне заранее, и мое дело – ее доказать. Следовательно, меня приглашали не просто как коллегу, германиста, а точнее литературоведа, меня приглашали исключительно ради того, чтобы я, немец с «Востока», родом из Тюрингии, представил «восточную идентичность». В принципе я «свободен» в выборе темы, говорилось в письме, но было бы замечательно, если бы я согласился на эту «жгучую сквозную тему». Да, Востоку дают слово, когда дело касается Востока, но при этом и указывают, как о нем говорить.
Взяв паузу на размышление, я за те дни осознал масштаб происходящего и был этим глубоко потрясен. В то же время во мне закипела ярость из-за чудовищности самой мысли о том, что Восток раскалывает общество, – мысли, на которую не просто попалась и моя коллега, но которая представляет собой своего рода западногерманский консенсус, о чем свидетельствует и название книги Михаэля Краске, опубликованной в 2020 году: Der Riss. Wie die Radikalisierung im Osten unser Zusammenleben zerstört («Трещина. Как радикализация на Востоке разрушает наше сосуществование»).
После недолгих колебаний я все же согласился, отчасти из-за концепции лекционного цикла, отчасти из-за токсичности предположения, будто некая «восточная идентичность» сопричастна нарастающему общественному расколу. Соглашаясь, я принимал во внимание и то, что в последние три-четыре года меня неоднократно подталкивали с разных сторон – и с Востока, и с Запада; и молодые, и сверстники, и старшие – высказаться публично на эту тему. Сейчас публичное пространство, как экономическое, так и медийное, дискурсивное, держит в руках Запад, и, соответственно, в нем доминирует западно-немецкая точка зрения[36]. Именно по этой причине Саксония-Анхальт[37] недавно отказалась повышать плату за радио и телевидение. Итак, если восточному немцу, как правило, обреченному на молчание, выпадает возможность публично высказать свою позицию, следует ею воспользоваться, а не оставлять исключительное право на толкование за Западом – хотя со времен Античности известно, что история всегда есть история победителей.
Соглашаясь, я, конечно, знал, что поступлю с точностью до наоборот, буду говорить не о Востоке, а о Западе и его манере вещать о Востоке: цинично, высокомерно, самодовольно, антиисторично, но с абсолютной уверенностью в собственной правоте. Я собирался реконструировать то, что Клаус Вольфрам метко назвал «разговором Запада с самим собой о Востоке»[38]. С датой тоже определились быстро. Поскольку лекции приходились на четверги, а четверг 17 июня[39] 2021 года был свободен, я выбрал его. Можно посчитать это случайностью, а можно провокацией. Я считаю – счастливым стечением обстоятельств, имевшим глубокий символический смысл, и грех было бы упустить такой случай.
Доклад объемом в двадцать страниц я написал за неделю – ни один текст не давался мне так быстро. Все уже было в голове, оставалось только положить на бумагу. О, это был уникальный опыт, не только в интеллектуальном, но и в психологическом и физическом плане. Первые три дня я вставал из-за письменного стола мокрый как мышь. Как будто из меня выжали тридцать лет личных и коллективных испытаний. При всем позитивном, что я видел и многократно переживал, это еще и тридцатилетняя история индивидуальной и коллективной клеветы, дискредитации, глумления и хладнокровного отвержения. И если до сих пор я скептически относился к постструктурализму, то теперь на собственной шкуре ощутил, что тело – лишь перевалочная или транзитная станция для социальных дискурсов[40].
При этом, вовсе не намереваясь раскрывать, что есть «восточная идентичность», я лишь хотел набросать то, что под ней понимают и навязывают нам политики и ведущие федеральные СМИ, то бишь официальные национальные элиты, а по сути западно-немецкие элиты. Другими словами, я хотел разбирать не Восток, а Запад, который берется интерпретировать Восток с точки зрения политической идентичности и тем самым фактически его изолировать. В противовес популярному в последнее время журналистскому формату мой текст можно озаглавить «Вот как тикает Запад».
Печально известный номер 35 журнала SPIEGEL от 24 августа 2019 года уже своей обложкой с заголовком «Вот он каков, осси. Клише и реальность: как тикает Восток и почему он выбирает иное» запускает весь механизм очернения и злословия – ровно тридцать лет спустя после падения Берлинской стены! – и служит примером максимальной коммуникативной асимметрии между Западом и Востоком, неоспоримого господства Запада в дискурсе и планомерно продвигаемого средствами массовой информации полного исключения Востока из общества в целом, изображая его как нечто чуждое, аномальное и постыдное. Массовый журнал с миллионными тиражами направляет всю свою медийную силу на то, чтобы очернить около 18 процентов населения. Разумеется, в глазах Запада и западной публики, которая могла при желании (и должна была) утвердиться в собственных предрассудках, а что подумает об этом восточный читатель (хотя ответ очевиден) – ну какая разница! But who cares?[41] Что это, как не целенаправленное злоупотребление властью и СМИ? Как только вы увидели обложку, текст сразу становится чем-то второстепенным; что бы там ни было написано, это уже не представляет интереса. Картинка
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
